Отражение смерти

- В том году мы его переносили; ну и намучались же, однако! - говорил
мистер Карлин, пока они взбирались по ступеням. - Перетаскивали, конечно,
на руках, иначе и нельзя. Мы застраховали его от повреждения у Ллойда,
прежде чем выносить из комнаты... Единственная компания, которая стала
страховать на указанную нами сумму.
Спенглер молчал. Его собеседник - явный дурак, а Джонсон Спенглер
давно усвоил одну простую истину: единственно возможный способ общаться с
дураком - игнорировать его.
- Застраховали на четверть миллиона долларов, - закончил мистер
Карлин, когда они взошли на второй этаж. Рот его искривился в усмешке,
напоминающей оскал: - И влетело же нам это в копеечку!
Он был низенький, кругленький, хотя и не слишком толстый, в очках.
Загорелая лысина сверкала, как начищенная. Со стен бесстрастно взирали
резные амуры из красного дерева.
Спенглер осматривал длинный коридор, стены, лепнину, драпировки
холодным глазом профессионала. Да, Самуэль Клаггерт закупал вещи в
неограниченных количествах, но качество при этом хромало. Как многие
другие самоучки, выбившиеся в магнаты в конце 1800-ч, он был скорее
ломбардщиком, чем истинным коллекционером. Слезливые новеллы, собрания
непонятно чьих сочинений в дорогих переплетах, осколки древностей и
современных глиняных монстров объединяют такого рода люди под именем
Искусства.
Стены сплошь были увешаны подделкой под марокканские драпировки -
слишком обильно и некстати. Бесчисленные мадонны сжимали на руках
бесчисленных младенцев. Авторы, конечно, неизвестны. Стаи ангелов летали о
всех направлениях, всюду были расставлены нелепые, в помпезных завитушках,
канделябры. Картину завершала полунепристойная, с улыбающейся нимфеткой,
люстра.
Конечно, не а этим приехал старый пират в частный музей имени Самуэля
Клаггерта (экскурсия для взрослых - доллар, для детей - 50 центов в час,
ежедневно). Если это контора на 98% состоит из хлама, то хотя бы по теории
вероятности имеются 2% действительно ценных вещей. И это было так: ружье
Кумба над камином в кухне, странная штучка - камера обскура - в гостиной,
а главное...
- Зеркало Де Ивера было убрано из нижнего зала после одного
неприятного... происшествия, - говорил мистер Карлин. - Конечно, и раньше
бывало всякое: резкие слова, предубеждения, желание уничтожить зеркало -
но это была единственная попытка действительно взять, да и разбить его.
Мисс Сандра Бейтс пришла сюда с камнем в кармане. К счастью, ее замысел не
удался: она плохо прицелилась, камень скользнул по краю, и зеркало
осталось невредимо. У мисс Бейтс был брат...
- Впечатляет, не правда ли? - мистер Карлин кинул на собеседника
странный, чуть искоса, быстрый взгляд. - Была английская герцогиня в
1709... и пенсильванский торговец коврами в 1746... не говоря уж...
- Я ознакомлен с историей, - холодно повторил Спенглер. - Это моя
работа, стало быть, в моих интересах знать все о предмете. Теперь вопрос
подлинности...
- Подлинности! - мистер Карлин издал короткий сухой смешок.
Сдавленный скрипящий звук, как если бы кто-то потер друг о друга кости в
шкафу под лестницей. - Все проверено экспертами, мистер Спенглер.
- Как и Страдивари.
- Ну да, - вздохнул мистер Карлин. - Но, знаете ли, там не шла речь о
характерных эффектах... странных эффектах, присущих зеркалу Де Ивера, и
только ему!
- Да, пожалуй, - терпеливо ответил Спенглер. Он помнил, что теперь
болтовне служителя не будет остановки - раз уж затронули его любимую тему,
словесный потом неизбежен, - пожалуй, да.
Однако Карлин не стал продолжать, и на третий и четвертый этажи они
взошли молча. По мере приближения к крыше становилось все жарче, в темных
верхних галереях стояла почти невыносимая духота. Стал явственно ощущаться
столь знакомый Спенглеру запах - плесень и древесные жучки, давно умершие
мухи и истлевшая ткань... Запах веков, который Джон Спенглер вдыхал всю
свою сознательную жизнь, неотъемлемая принадлежность музеев и мавзолеев.
Так должна пахнуть, наверное, земля на могиле юной девственницы,
похороненной лет сорок тому назад.
Экспонаты здесь были свалены в беспорядке, что усиливало ассоциацию с
ломбардом. Мистер Карлин вел своего спутника сквозь бесконечные ряды
портретов, помпезных золотых клеток для птиц и уродливых скелетов старых
велосипедов. Они подошли к стене, к которой была прислонена старая
стремянка. Вверху виднелась дверь с пыльным висячим замком.
Слева скульптура Адониса с пустыми, без зрачков, глазами. На
протянутой руке висит желтый знак "вход строго воспрещен".
Мистер Карлин достал связку ключей из кармана пиджака, повозившись,
выбрал нужный и стал взбираться по лестнице. На третьей ступеньке он
остановился. Лысина слабо поблескивала в полутьме, голос был глух:
- Я не люблю это зеркало. Никогда не любил. Я боюсь глядеть в него.
Понимаете, боюсь, что рано или поздно гляну в него и увижу... то же, что и
они.
- Они ничего не видели, кроме своего отражения, - ответил Спенглер.
Мистер Карлин хоте что-то возразить, но передумал, покачал головой и
стал устраиваться поудобней, чтобы вставить ключ в замок. Он дергал ключ,
вертел головой и бормотал:
- Должен подходить... Сейчас... Ах, черт!
Замок неожиданно открылся и слетел с петель. Мистер Карлин хотел
удержать его и едва не упал с лестницы сам. Спенглер ловко поймал
стремянку и взглянул на мистера Карлина: тот, смертельно бледный,
трясущимися губами, крепко уцепился за лестницу.
- Вы, кажется, слегка нервничаете? - мягко спросил Спенглер, но
ответа не последовало: казалось, его собеседник абсолютно парализован. -
Спускайтесь, пожалуйста. Пока вы не упали.
Карлин медленно полез вниз. Он цеплялся за каждую ступеньку, как
человек, висящий над пропастью. А когда, наконец, ноги его ступили на пол,
задергался, будто под ним был пропущен электрический ток. Включился и
голос:
- Четверть миллиона. Четверть миллиона долларов - страховка, чтобы
перенести эту штуку снизу вверх. Они применяли специальный блок, чтобы
поднять ее на чердак. Вот сюда, - быстро говорил Карлин. - И я надеялся...
сперва неотчетливо и смутно, потом до отчаяния надеялся, то чьи-нибудь
пальцы соскользну, или протрется веревка, или сломается механизм. И эта
чертова штуковина разобьется, разлетится на тысячи осколков...
- Факты, - перебил его Спенглер. - Только факты. Попробуем обойтись
без дешевых новелл, без страшных сказок и всей этой бури эмоций. Первое.
Джон Де Ивер - английский мастер нормандского происхождения, изготовлявший
зеркала в елизаветинскую эпоху. Он жил и умер без приключений. Никаких
пентаклей на полу, запаха серы и таинственных бумаг в кровавых пятнах.
Ничего даже приблизительно похожего. Хоть сколько-нибудь шокирующего. Факт
второй: его зеркала сделались изюминкой любой коллекции из-за
великолепного мастерства, тончайшей шлифовки, легкого увеличивающего и
искажающего эффекта. По этим характерным особенностям легко определить
руку мастера. Третий факт. Только пять зеркал Де Ивера в настоящее время
сохранились, два из них в Америке. Они бесценны. Факт четвертый: ваше
зеркало и то, что было уничтожено в Лондоне, приобрели дурную славу из-за
совпадений и преувеличений, чьей-то, возможно, некомпетентности и...
- Факт пятый: вы редкостный ублюдок, Спенглер, вы это понимаете?!
Спенглер со вздохом посмотрел в бесстрастные глаза Адониса. Придется
запастись терпением. Карлин продолжал:
- Я вел экскурсию детей, среди которых был брат Сандры Бейтс. Он
посмотрел в это зеркало, в ваше "тончайшей шлифовки" зеркало, Спенглер.
Было ему лет около шестнадцати, школьник еще. Я рассказывал о мастерстве и
бесценности, совсем как вы, потом перешел к свойствам стекла, когда Бейтс
перебил меня: "А что это за пятно в левом верхнем углу? Повреждение?" Один
из ребят спросил его, о чем он говорит; Бейтс начал объяснять, затем
остановился. Он приблизился к зеркалу, натянув ограждающий шнур, почти
касаясь стекла. Затем оглянулся, как если бы то, что он видел, было
отражением кого-то - кого-то в черном - за левым плечом мальчика. "Похоже,
это человек", - задумчиво произнес он, - "но я не вижу лица... А теперь он
ушел". Вот и все. А потом...
- Продолжайте-продолжайте, - устало сказал Спенглер. - Конечно, вы
хотите сказать мне, что это был Жнец - весьма логичное объяснение, не так
ли? избранные люди видят отражение смерти, и так далее, и тому подобное,
из вас выйдет хороший рассказчик; воскресные газеты охотно напечатают эту
захватывающую историю. Теперь поведайте мне об ужасных последствиях
встречи со Жнецом; и не дайте мне раскрыть рта, чтобы объяснить все
разумно... Что там с мальчиком? Задавила машина? Выбросился из окна? Или
что?
Мистер Карлин нервно хихикнул:
- Вам лучше знать, Спенглер. Вы же дважды повторили, что... как
это... а, "ознакомлены с историей Де Ивера!" Не было никаких ужасных
происшествий. Никогда и никаких. Вот почему зеркало Де Ивера не приобрело
скандальной славы, как например, бриллиант "Кохинор" или гробница
Тутанхамона, и воскресные газеты не возьмутся за эту тему... Вы, должны
быть, считаете меня дураком?
- Да, - ответил Спенглер. - А теперь нельзя ли подняться наверх?
- Конечно. - Мистер Карлин вскарабкался по лестнице и толкнул дверь.
Она со скрипом открылась, нехотя, словно преодолевая сопротивление
каких-то призраков по ту сторону. Карлин исчез в чердачной тьме,
растворился в тенях. Спенглер последовал за ним. Адонис проводил его
холодным безжалостным взглядом.
На чердаке было невыносимо душно. Маленькое грязное окошко под
потолком едва пропускало свет, тут и там виднелась паутина, все было
покрыто толстым слоем пыли. Зеркало в деревянной раме было поставлено под
углом к солнечным лучам, и на дальней стене поблескивал жемчужный блеск
отражения. Мистер Карлин не смотрел на зеркало. Упорно, старательно не
поднимая глаз.
- Вы никогда не протирали его? - спросил Спенглер, впервые заметно
раздраженный.
- Я... я берег его, как зеницу ока, - невыразительным тихим голосом
произнес Карлин. - Если оно будет оставаться открытым, все время открытым,
то возможно...
Но Спенглер не обращал на его слова внимания. Он снял пиджак, сложил
его пуговицами внутрь, и с предельной осторожностью, едва касаясь выпуклой
поверхности стека, стряхнул пыль. Затем отошел и посмотрел в зеркало. Оно
было великолепно, гениально, подлинный Де Ивер. Руку мастера узнаешь
сразу. Пыльная полутемная комната, сам Спенглер, фигура Карлина
вполоборота - все в зеркале было четким, ясным, практически трехмерным.
Легкое увеличение давало чуть искажающий эффект, почти четвертое измерение
картины, приобретающей необычайную глубину и выразительность, однако...
Спенглер почувствовал новый прилив раздражения:
- Карлин.
Карлин молчал.
- Вы законченный кретин. Вы видите. Зачем было говорить мне, что
девчонка не повредила зеркало?
Ответа не последовало.
- В левом верхнем углу трещина, - продолжал Спенглер. - Видите? Так
что, девчонка попала в стекло? говорите же, ради всего святого говорите!
- Вы видите Жнеца, - ответил Карлин. Голос его был тих и бесстрастен.
- Никакой трещины в зеркале нет. Поднесите к нему руку... О, Боже...
Спенглер стянул рукав пиджака и осторожно поднес манжет к левому
верхнему углу зеркала.
- Вы видите, ничего сверхъестественного. Я прикасаюсь к нему...
- Прикасаетесь? И что, вы нащупываете трещину?
Спенглер медленно опустил руку и посмотрел в зеркало. Все в нем
выглядело чуть более искаженным; пыльные углы комнаты, казалось, готовы
соскользнуть куда-то в четвертое измерение...
Пятно исчезло. Поверхность была безукоризненно гладко. Спенглер
неожиданно ощутил приступ страха - и тот же презрение к себе за то, что
поддался слабости.
- Похоже на Жнеца, не правда ли? - спросил мистер Карлин. Он был
бледен как мел и не отрывая глаз от пола. На шее спазматически
подергивался какой-то мускул. - Это фигура в капюшоне, стоящая сзади
вас... как это выглядит?
- Это выглядит как трещина в стеке, - твердо ответил Спенглер. - И,
поверьте, ничего более.
- Мальчик Бейтс был высоким и, знаете, таким крепким, - быстро
заговорил Карлин. Его слова падали в душную тьму комнаты как камни в
темную воду. - Как футболист. И в свитере с надписями. Мы были на полпути
к верхним выставочным залам, когда...
- Мне не по себе от этой жары, - произнес Спенглер. Он вытащил из
кармана платок, вытер пот. Казалось, по поверхности зеркала прошла мелкая
рябь... или все это плывет перед глазами?
- Затем паренек сказал, что он хочет глоток воды... глоток воды, ради
всего святого... - Карлин повернулся и уставился на Спенглера диким
взглядом полубезумца. - Но как я мог знать?!
- Где у вас уборная? Мне кажется...
- Его свитер... Он мелькнул в лестничном пролете, когда мальчик
сбегал по ступеням... когда... - ...кажется, я болен...
Карлин потряс головой, словно отгоняя наваждение, затем вновь
уставился в пол, пробормотал:
- Да-да, конечно. Третья дверь слева, как опуститесь на второй этаж.
- Он взглянул верх с мольбой и отчаянием: - Но Боже, как я мог ЗНАТЬ
тогда?!
Но Спенглер уже ступил на стремянку. Под его весом что-то треснуло, и
на секунду Карлин подумал - понадеялся - что лестница упадет. Но этого не
произошло. Сквозь проем в полу Карлин видел, как Спенглер медленно
спускался, прижимая ладонь ко рту...
- Спенглер!
Поздно. Ушел.
Карлин прислушался к эху шагов; оно становилось все тише и тише и,
наконец, затихло. Карлин вздрогнул. Он попытался двинуться к лестнице, но
ног не слушались. Этот мелькнувший свитер ребенка... Боже!
Будто невидимая рука чудовищной силой сжала его голову и повернула ее
в зеркалу. Сам того не желая, Карлин уставился в колеблющиеся глубины Де
Ивера.
Там ничего не было.
Лишь отражение комнаты, пыльные углы подергивают, словно все готово
провалиться в неведомую бездну, в таинственную Вечность... Отрывок
полузабытого стиха Теннисона всплыл в сознании Карлина, и он пробормотал:
- "мне навевают тени страх", - сказала леди..."
Он не мог оторвать взгляда от зеркала, спокойная глубина притягивала
и манила. Слева от рамы чучело буйвола пялило на него свои плоские
обсидиановые глаза.
Мальчик хотел воды, фонтан находился на первом этаже; он спустился по
ступенькам и...
Никогда.
Никуда не вернулся.
Как герцогиня, что решила сходить в гостиную за ожерельем, как
коммерсант, который пошел к своему экипажу - и оставил после себя лишь
пустую коляску и пару запряженных в ней лошадей.
И зеркало Де Ивера было в Нью-Йорке с 1897 по 1920, когда Джуди
Кратер...
Карлин смотрел как зачарованный в колышущуюся глубину. Сзади, внизу
глядел в пустоту бесстрастный Адонис.
Он ждал Спенглера, как семья Бейтсов своего сына, как муж герцогини -
возвращения своей жены из гостиной... Он напряжено глядел в зеркало и
ждал... И ждал... и ждал...