Коллекционный жар

- Что ты здесь делаешь, человек?
- Это длинная история.
- Прекрасно, я люблю длинные истории. Садись и
рассказывай. Нет - только не на меня!
- Извини. Так вот, я здесь из-за своего дядюшки - он
сказочно богатый.
- Погоди. Что означает "богатый"?
- Ну, очень состоятельный
- Хм-м? А состоятельный?
- Ну, у него куча денег.
- Что такое "деньги"?
- Ты, кажется, хотел услышать мою историю?
- Да, но я хотел бы понимать, что ты говоришь.
- Извини, булыжник, но я и сам тут не все понимаю.
- Меня зовут Камень.
- Ладно, пускай будет Камень. Предполагалось, что мой
дядюшка, весьма весомый в обществе человек, пошлет меня
учиться в Космическую Академию, но он этого не сделал. Ему
больше по вкусу гуманитарное образование. И он отправил
меня в университет, в эту допотопную альма-матер, изучать
негуманоидные цивилизации. Улавливаешь мою мысль?
- Не совсем, но, чтобы оценить, не обязательно понимать.
- Вот и я говорю то же самое. Мне никогда не понять дядю
Сиднея, но я вполне оценил его возмутительные вкусы, сорочьи
наклонности и страсть вечно вмешиваться в чужие дела. До
того оценил, что даже тошно от этого. А больше мне ничего
не остается. Дядюшка - плотоядный идол всего нашего
семейства и обожает настаивать на своем. К несчастью, он
еще и единственный денежный мешок в нашей семье, а отсюда
следует так же неукоснительно, как икс за четом, что он
настаивает на своем всегда, во всех случаях, без исключения.
- Эти ваши деньги, как видно, очень важное вещество?
- Настолько важное, что загнало меня за десять тысяч
световых лет на безымянную планету... кстати, я как раз
подобрал для нее имя. Сквернида.
- Затт невысокого полета - жадина из жадин. Потому-то у
него и полет невысок...
- Да, я заметил. Хотя ведь затт - это какой-то мох, так
ведь?
- Так.
- Отлично, значит, с упаковкой будет проще.
- Что такое "упаковка"?
- Это когда что-нибудь кладут в ящик, чтобы переправить
куда-нибудь в другое место.
- То есть передвинуть?
- Примерно.
- А что ты собираешься упаковывать?
- Тебя, Камень.
- Но я не из тех, которые скользят.
- Послушай, мои дядюшка коллекционирует камни, понял? А
вы тут - разумные минералы, единственные на всю Галактику.
И притом, ты - самый большой, другого такой величины я еще
не встречал. Улавливаешь мою мысль?
- Да. Но я никуда не хочу перемещаться.
- А почему? Ты будешь самым главным в дядюшкиной
коллекции. Вроде как в стране слепых и кривой - король...
да простится мне столь вольное сравнение!
- Пожалуйста, не надо сравнений. Это звучит
отвратительно. А откуда ваш дядюшка узнал про нашу планету?
- Один мой наставник вычитал про нее в бортовом журнале
старинного космического корабля. Наставник, видишь ли,
собирал коллекцию старых бортжурналов. А журнал этот вел
некий капитан Фэйрхилл, он совершил тут у вас посадку
несколько веков назад и подолгу беседовал с вашим братом.
- Как же, как же, славный ворчун Фэйрхилл! Что-то он
поделывает? Передай ему привет и...
- Он умер
- Что ты сказал?
- Умер. Скончался. Загнулся. Вздиблился.
- Да неужели?! Когда же это случилось? Я уверен, это
было прекрасное зрелище, просто великолепное...
- Право, не знаю. Но я сообщил о вас дядюшке, и он
решил, что ты ему необходим. Поэтому я и прилетел. Он
послал меня за тобой.
- Это очень лестно, но я никак не могу с тобой полететь.
Мне уже скоро наступит срок диблиться...
- Знаю, я все прочитал про дибление в журнале капитана
Фэйрхилла, только дяде Сиднею не показал. Загодя выдрал эти
страницы. Пускай он будет поблизости, когда ты вздиблишься.
Тогда я получу в наследство его деньги и уж сумею щедро
вознаградить себя за то, что не попал в Космическою
Академию. Во-первых, заделаюсь горьким пьяницей; во-вторых,
стану распутничать вовсю,.. а может, что- то другое в этом
роде.
- Но я хочу диблиться здесь, среди всего, с чем я
нераздельно сросся!
- Вот лом. Я тебя от всего этого отделю.
- Только попробуй, я сию же минуту вздиблюсь.
- Ну уж нет. Прежде чем завести этот разговор, я
высчитал твою массу. В земных условиях пройдет по меньшей
мере восемь месяцев, пока ты достигнешь требуемой для
дибления величины.
- Да, верно... я хотел тебя обмануть. Но неужели ты не
знаешь жалости? Я провел здесь столько веков с тех пор, как
был совсем маленьким камешком. Здесь жили мои предки. Я
так старательно собирал свою коллекцию атомов: ни у кого в
окрестностях нет лучшей молекулярной структуры. И вот,
вдруг... вырвать меня отсюда, когда вот-вот настанет время
диблиться... с твоей стороны это просто бескаменно!
- Все не так уж страшно. Уверяю тебя, на Земле ты
сможешь пополнить свою коллекцию самыми прекрасными атомами.
И ты увидишь такие места, где еще не бывал ни один камень с
твоей планеты.
- Слабое утешение. Я хочу, чтобы мои друзья видели, как
я диблюсь.
- Боюсь, что об этом не может быть и речи.
- Ты очень жестокий человек. Надеюсь, ты будешь
поблизости, когда я вздиблюсь.
- Когда настанет час этого события, уж я постараюсь
оказаться подальше, ведь впереди у меня шикарные кутежи.
На Скверниде сила тяжести гораздо меньше земной, так что
Камень без труда удалось покатить к планетоходу, упаковать и
с помощью лебедки водворить внутрь, по соседству с атомным
двигателем. Но планетолет был легким, спортивным; чтобы
приспособить его для скоростных пробегов, владелец снял
часть защитной брони; вот почему Камень вдруг ощутил жар
вулканического опьянения, почти мгновенно прибавил к своей
коллекции самые что ни на есть отборные образчики атомов - и
тут же вздиблился.
Огромным грибом он взметнулся ввысь, а потом мощными
волнами разнесся над равнинами Скверниды. Несколько юных
Камней низринулись с пыльных небес, отчаянным воплем на
общей всем в этих краях волне, возвещая о муках своего
рождения.
- Вздиблился, - промолвил сквозь треск разрядов один из
соседей, - даже раньше, чем я думал. А каким жаром обдает -
одно удовольствие.
- Великолепное дибление, - согласился второй. - Что ж,
если ты усердный собиратель, твои труды всегда увенчаются
успехом.