Долгая прогулка — навсегда

Они выросли по соседству, их домики стояли рядом, на окраине города,
среди полей, лесов и садов, а за ними виднелась чудесная колоколенка на
старинном здании школы для слепых.
Теперь им исполнилось по двадцать лет, и они не виделись целый год. Их
отношения всегда были полны веселой товарищеской теплоты, но они никогда не
говорили о любви. Его звали Ньют. Ее -- Катарина. Ранним вечером Ньют
постучал в дверь Катарины,
Катарина вышла на крыльцо. В руках у нее был толстый глянцевитый журнал
-- она только что его читала. Весь журнал был посвящен исключительно
невестам.
-- Ньют, -- сказала она. Она очень удивилась, увидев его на пороге.
-- Можешь пойти со мной погулять? -- спросил он. Человек он был
застенчивый, даже с Катариной стеснялся. Он старался скрыть застенчивость,
разговаривая рассеянно, небрежно, как будто его мысли были заняты чем-то
совсем другим, далеким, -- так мог бы разговаривать тайный разведчик,
который зашел мимоходом, отправляясь на задание в какие-то дальние и опасные
места.
-- Погулять? -- спросила Катарина.
-- Шаг за шагом, по лескам, по мосткам, -- сказал Ньют.
-- Я не знала, что ты в городе, -- сказала она.
-- Только что приехал.
-- Ты, как видно, все еще в армии, -- сказала она.
-- Семь месяцев осталось, -- сказал он.
Он служил в артиллерии рядовым 1-го класса. Форма на нем была измята,
башмаки в пыли, лицо небритое. Он протянул руку за журналом.
-- Дай-ка взглянуть. Красивый журнальчик, -- сказал он.
Она отдала ему журнал.
-- Я выхожу замуж, Ньют, -- сказала она.
-- Знаю, -- сказал он. -- Пойдем погуляем.
-- Но я ужасно занята, Ньют, -- сказала она. -- Свадьба-то через
неделю!
-- А мы погуляем, -- сказал Ньют, -- и ты вся разрумянишься. Будешь
румяной невестой. -- Он перелистал журнал: -- Вот такой розовенькой, как
эта, и эта, и эта. -- И он показал ей розовых невест на картинках.
-- Это будет мой подарок Генри Стюарту Чэзенсу, -- сказал Ньют. -- Вот
поведу тебя гулять и приведу ему обратно розовую невесту.
-- Откуда ты знаешь, как его зовут? -- спросила Катарина.
-- Мама написала, -- сказал Ньют. -- Он из Питсбурга?
-- Верно, -- сказала она. -- Он тебе понравится!
-- Возможно, -- сказал он.
-- А ты... А ты можешь приехать на свадьбу, Ньют?
-- Вот это сомнительно, -- сказал Ньют.
-- У тебя отпуск короткий, да?
-- Отпуск? -- сказал Ньют. Он рассматривал большую -- на две страницы
-- рекламу столового серебра. -- А я не в отпуске, -- сказал он.
-- Как? -- сказала она.
-- Сам ушел, -- сказал Ньют. -- У них это называется "самоволка".
-- Что ты, Ньют, зачем?
-- Надо было узнать, какое столовое серебро ты думаешь выбрать. --
сказал он и стал читать вслух название из журнала. -- "Албемарль"? -- сказал
он. -- Или "Легенда"? или "Роза равнин"? -- Он поднял глаза, усмехнулся. --
Собираюсь подарить вам с мужем ложку! -- сказал он.
-- Ньют, Ньют, скажи мне, что ты хочешь?
-- Хочу пойти погулять, -- сказал он.
-- Ах, Ньют, ты меня дурачишь, ты вовсе не ушел в самоволку! -- сказала
она.
Ньют потихоньку засвистел, подражая полицейской сирене, и поднял брови.
-- Ты... ты откуда ушел?
-- Из форта Брегт, -- сказал он.
-- Из Северной Каролины? -- сказала она. -- Да как же ты сюда добрался?
Он поднял большой палец, помахал им, как машут, прося подвезти.
-- За два дня, -- объяснил он.
-- Твоя мама знает? -- спросила Катарина.
-- Я вовсе не к маме приехал, -- объяснил Ньют.
-- А к кому же?
К тебе.
Почему ко мне? -- спросила она.
-- Потому что я тебя люблю, -- сказал Ньют. -- Ну как, пойдем погулять?
Шаг за шагом, по лескам, по мосткам...
Они шли лесом, по земле, устланной пожелтевшими листьями.
Катарина сердилась, она расстроилась почти до слез.
-- Слушай, Ньют, -- сказала она, -- что за сумасшествие!
-- Это почему же? -- спросил он.
-- Ну как же не сумасшествие: выбрал такое время говорить, что любишь
меня. -- Она остановилась. -- Раньше ты никогда не говорил...
-- Пошли дальше, -- сказал он.
-- Нет, -- сказала она. -- Дальше не пойду. И вообще не надо было мне с
тобой идти.
-- Но ты же пошла, -- сказал он.
-- Пришлось увести тебя из нашего дома, вдруг кто-нибудь вошел бы и
услышал, что ты мне говоришь за неделю до свадьбы!
-- А что они подумали бы? -- спросил он.
-- Подумали бы, что ты сошел с ума.
-- А почему?
-- Должна тебе сказать, что я глубоко польщена, если ради меня ты
действительно пошел на такое безумие, хотя я не очень-то верю, что ты в
самоволке, но все может быть. И я не очень-то верю, что ты меня любишь, но
может быть...
-- Люблю, -- сказал Ныот.
-- Прекрасно, я чрезвычайно польщена, -- сказала
Катарина, -- и я очень люблю тебя как друга, Ньют, очень люблю, но уже
поздно, ничего не поделаешь! -- Она отступила на шаг от него: -- Ты ведь ни
разу в жизни даже не поцеловал меня! -- сказала она и тут же закрыла лицо
руками. -- Нет, я вовсе не говорю, что ты сейчас должен поцеловать меня. Все
это до того неожиданно, я просто не знаю, как мне поступить.
-- Давай еще погуляем, -- сказал Ньют. -- Все-таки развлечение.
Они пошли дальше.
-- Ты чего же от меня ждал? -- спросила она.
-- Почем я знал, что мне ждать? -- сказал он. -- Я ведь еще никогда
таких вещей не делал.
-- Может быть, ты думал, что я брошусь к тебе в объятия? -- спросила
она.
-- Может быть, -- сказал он.
-- Прости, что я тебя разочаровала, -- сказала она.
-- А я ничуть не разочарован, -- сказал он. -- Я же ни на что не
рассчитывал. Все хорошо, и погулять приятно.
Катарина вдруг остановилась.
-- Знаешь, что сейчас будет? -- сказала она.
-- Не-еет, -- сказал Ньют.
-- Мы пожмем друг другу руки и расстанемся друзьями, -- сказала она. --
Вот что сейчас будет.
Ньют кивнул.
-- Ладно, -- сказал он. -- Ты меня хоть изредка вспоминай. Вспоминай,
как крепко я тебя любил. И тут Катарина вдруг расплакалась.
-- Что это значит? -- спросил Ньют.
-- То, что я в бешенстве, -- сказала Катарина. -- Ты не имел никакого
права...
-- Надо же мне было узнать, -- сказал Ньют.
-- Если бы я тебя любила, -- сказала Катарина, я тебе давно дала бы
понять.
-- Правда? -- спросил он.
-- Да, -- сказала она. Повернувшись к нему, она посмотрела ему в глаза,
лицо ее вспыхнуло румянцем. -- Ты бы сам понял, -- добавила она.
-- Как? -- спросил он.
-- Сам увидел бы, -- сказала Катарина. -- Женщины не очень-то умеют
скрывать.
Ньют всмотрелся в лицо Катарины. И, к ее ужасу, она поняла, что сказала
правду -- женщина скрывать любовь не умеет, и теперь Ньют увидел эту любовь.
И он сделал то, что должен был сделать: он поцеловал Катарину.
-- С тобой просто сладу нет, -- сказала она.
-- Вот как? -- сказал он.
-- Не надо было... -- сказала она.
-- Тебе не понравилось? -- спросил он.
-- А чего ты ждал? -- сказала она. -- Дикой, неукротимой страсти?
-- Я же тебе повторяю, -- сказал он, -- я никогда не знаю, что может
случиться.
-- Попрощаемся, и все, -- сказала она. Он нахмурился.
-- Хорошо, -- сказал он.
Она снова произнесла небольшую речь.
-- Я ничуть не жалею, что мы с тобой поцеловались. Это было очень-очень
мило. Нельзя было не поцеловаться, мы же стояли так близко. И я всегда буду
помнить тебя, Ньют, и желаю тебе счастья.
-- И тебе, -- сказал Ньют.
-- Благодарю тебя, Ньют, -- сказала Катарина.
-- Тридцать суток, -- сказал Ньют.
-- Что? -- сказала она.
-- Тридцать суток на гауптвахте, -- сказал Ньют. -- Вот во сколько мне
обойдется один этот поцелуй.
--. Мне... мне очень жаль, -- сказала она. -- Но я тебя не просила идти
в самоволку.
-- Знаю, -- сказал он.
-- И вовсе ты не герой, -- сказала она, -- и никакой награды не
заслужил: наделал глупостей, тоже мне герой!
-- Наверно, приятно быть героем, -- сказал Ньют. -- А твой Генри Стюарт
Чэзенс -- герой?
-- Мог бы стать героем, если бы пришлось? -- сказала Катарина. Она с
неудовольствием поняла, что они уже снова идут по лесу, забыв о прощании.
Ты его действительно любишь? -- спросил Ньют.
Конечно, люблю! -- с жаром выпалила она. -- разве я вышла бы за него,
если б не любила?
-- А что в нем хорошего? -- спросил Ньют. Катарина остановилась.
-- Ты понимаешь, до чего отвратительно ты себя ведешь? -- сказала она.
-- Да, в Генри много, много, много хорошего! И, наверно, много плохого. Но
это не твое дело! Я люблю Генри и не обязана обсуждать с тобой его
достоинства.
-- Прости, -- сказал Ныот.
-- Странно, честное слово! -- сказала Катарина. И Ньют опять поцеловал
ее. Он поцеловал ее, потому что ей явно этого хотелось.
Они зашли в огромный фруктовый сад.
-- Как же мы оказались так далеко от дома, Ньют? -- спросила Катарина.
-- Шаг за шагом, по лескам, по мосткам, -- сказал Ньют.
Совсем близко, на колокольне школы для слепых, зазвонили колокола.
-- Школа для слепых, -- сказал Ньют.
-- Школа для слепых, -- повторила Катарина. Она покачала головой в
каком-то сонном недоумении. -- Но мне же пора домой! -- сказала она.
-- Давай попрощаемся! -- сказал Ньют.
-- Как только я хочу с тобой проститься, ты меня целуешь, -- сказала
Катарина.
Ньют сел на скошенную траву под яблоней.
-- Давай посидим, -- сказал он.
-- Нет, -- сказала она.
-- Я до тебя не дотронусь! -- сказал он.
-- Не верю, -- сказала она.
Катарина села под другим деревом, в двадцати шагах от него. Она закрыла
глаза.
-- Желаю тебе увидеть во сне Генри Стюарта Чэзенса, -- сказал Ньют.
-- Кого?
-- Желаю тебе увидеть во сне твоего чудного жениха, -- сказал Ньют.
-- И увижу! -- сказала она. Она крепко зажмурилась, чтобы представить
себе своего жениха.
Ньют зевнул.
Пчелы гудели в ветвях, и Катарина чуть не заснула. Открыв глаза, она
увидела, что Ньют и в самом деле заснул. Он даже начал тихонько похрапывать.
Целый час Катарина не будила Ныота, и пока он спал, она смотрела на него с
глубочайшим обожанием.
Тени от яблони пошли к востоку, колокола в школе для слепых зазвонили
снова.
-- Чик-а ди-ди-ди, -- завела песенку синичка. Где-то далеко зажужжал
стартер машины, зажужжал и умолк, снова зажужжал и, умолкая, совсем затих.
Катарина встала из-под своего дерева и опустилась на колени перед
Ньютом.
Ньют! -- позвала она.
-- А? -- сказал он и открыл глаза.
-- Поздно! -- сказала она.
-- Привет, Катарина! -- сказал он.
-- Привет, Ныот! -- ответила она.
-- Я тебя люблю! -- сказал он.
-- Знаю, -- сказала она.
-- Слишком поздно, -- сказал он.
-- Слишком поздно, -- повторила она. Он встал, крякнул, потянулся.
-- Очень славная прогулка, -- сказал он.
-- По-моему, тоже, -- сказала она.
-- Что ж, расстанемся тут? -- сказал он.
-- А куда денешься ты? -- спросила она.
-- Доберусь до города, явлюсь по начальству, -- сказал он.
-- Всего хорошего! -- сказала она.
-- И тебе тоже, -- сказал он. -- Выйдешь за меня замуж, Катарина?
-- Нет, -- сказала она.
Он улыбнулся, пристально посмотрел на нее и быстро пошел прочь.
Катарина следила, как он становится все меньше и меньше, теряясь в длинной
череде теней и деревьев, и знала, что стоит ему сейчас остановиться,
обернуться, позвать ее -- и она бросится к нему. Другого выхода у нее не
будет.
И Ньют остановился. Он обернулся. Он позвал ее. -- Катарина! -- крикнул
он.
Она бросилась к нему, обхватила его руками - говорить она не могла.