Олень на заводской территории

Гигантские черные трубы Айлиумских заводов Федеральной корпорации
окутывали едким дымом и копотью мужчин и женщин, выстроившихся в длинную
очередь перед красным кирпичным корпусом управления по найму рабочей силы.
Стояло лето. Заводы Айлиума, второе по величине промышленное предприятие в
Америке, увеличивали штат на одну треть в связи с новыми заказами на
вооружение. Каждые десять минут полисмен из службы охраны компании
открывал дверь управления, выпуская из кондиционированного помещения струю
прохладного воздуха и впуская внутрь трех новых кандидатов.
- Следующие трое, - объявил полисмен.
После четырехчасового ожидания в комнату был допущен и человек лет под
тридцать, среднего роста, с удивительно юным лицом, которое он пытался
замаскировать с помощью очков и усов.
- Сверловщик, мэм, - определил свою специальность первый.
- Пройдите к мистеру Кормоди, кабина семь, - сказала секретарша.
- Пластическая прессовка, мисс, - назвался второй.
- Пройдите к мистеру Хойту, кабина два, - ответила она.
- Специальность? - обратилась она к вежливому молодому человеку в
помятом костюме. - Фрезеровка? Сборка?
- Писание, - ответил он. - Все виды писания.
- Вы имеете в виду рекламу и информацию?
- Да, я имею в виду это.
Она поглядела на него с сомнением.
- М-м, не знаю. Мы не объявляли о найме на эту специальность. Ведь вы
не можете работать за станком, не так ли?
- За пишущей машинкой, - шутливо ответил он.
Секретарша была серьезной молодой женщиной.
- Компания не нанимает стенографистов мужского пола, - сказала она без
тени юмора. - Пройдите к мистеру Диллингу, кабина двадцать шесть.
Возможно, он знает о какой-нибудь вакансии в отделе рекламы и информации.
Он поправил галстук, одернул пиджак. Он выдавил из себя улыбку,
подразумевавшую, что он интересуется работой на заводах от нечего делать.
Он проследовал в кабину двадцать шесть и протянул руку мистеру Диллингу -
по виду его ровеснику.
- Мистер Диллинг, меня зовут Дэвис Поттер. Я хотел бы узнать, что у вас
имеется по части рекламы и информации.
Мистер Диллинг, стреляный воробей во всем, что касалось молодых людей,
пытавшихся скрыть за внешним безразличием горячее желание получить работу,
был вежлив, но непроницаем.
- Ну, боюсь, что вы выбрали неудачное время, мистер Поттер. В этой
области, как вам, вероятно, известно, очень жесткая конкуренция, и в
данный момент мы едва ли можем что-либо предложить.
Дэвид кивнул.
- Понимаю.
У него совсем не было опыта по части того, как добиваются работы в
большой организации.
- Но садитесь, мистер Поттер.
- Благодарю вас. - Он посмотрел на часы. - Мне вскоре придется
вернуться в газету.
- Вы работаете в газете в этих местах?
- Да. Я издаю еженедельный выпуск в Дорсете, в десяти милях от Айлиума.
- У вас семья? - любезно осведомился мистер Диллинг.
- Да. Жена, два мальчика и две девочки.
- Какая славная, большая, хорошо уравновешенная семья, - сказал мистер
Диллинг. - И при этом вы так молоды.
- Мне двадцать девять, - ответил Дэвид. Он улыбнулся. - Мы как-то не
планировали ее такой большой. Они близнецы. Сначала мальчики, а затем,
несколько дней тому назад, появились две девочки.
- Что вы говорите! - изумился мистер Диллинг. Он подмигнул: - С такой
семьей поневоле задумаешься о спокойном, обеспеченном будущем, а?
Эта реплика прозвучала как бы мимоходом.
- Вообще-то говоря, - заметил Дэвид, - мы довольны. Что же касается
обеспеченности - может быть, я себе и льщу, но мне кажется, что тот
административный и журналистский опыт, который я приобрел, издавая газету,
может кое-чего стоить в глазах соответствующих людей, если с газетой
что-нибудь произойдет.
- Один из больших недостатков в этой стране, - философским тоном изрек
Диллинг, сосредоточенно зажигая сигарету, - это недостаток в людях,
умеющих вести дела, готовых взять на себя ответственность и добиваться их
осуществления. Можно лишь пожелать, чтобы у нас в отделе рекламы и
информации были более широкие возможности, нежели те, что мы имеем.
Заметьте, там важная, интересная работа, но я не знаю, что бы вы сказали о
начальном окладе.
- Ну я просто хотел бы узнать, чем это пахнет, как обстоят дела.
Понятия не имею, какой оклад могла бы назначить компания человеку вроде
меня, с моим опытом.
- Вопрос, который обычно задают люди вроде вас, заключается в
следующем: как высоко и как быстро я могу подняться? А ответить на него
можно так: предел для человека с волей и творческой жилкой - небеса.
Подниматься такой человек может быстро или медленно в зависимости от того,
как он готов работать и что способен вложить в работу. С человеком вроде
вас мы могли бы начать, ну, скажем, с сотни долларов в неделю.
- Я думаю, человек мог бы содержать на это семью, пока не получит
повышения, - сказал Дэвид.
- Работа в нашем отделе рекламы покажется вам почти такой же, как та,
что вы делаете сейчас. У наших специалистов высокий уровень подготовки и
редактирования материалов, а в газетах наши рекламные выпуски не бросают в
мусорные корзины. Наши люди - профессионалы и пользуются заслуженным
уважением как журналисты. - Он поднялся со стула. - У меня сейчас одно
небольшое дельце - оно отнимет минут десять, не больше. Не могли бы вы
подождать? И я охотно продолжу наш разговор.
Диллинг вернулся в свою кабину через три минуты.
- Только что звонил Лу Флэммер, начальник отдела рекламы. Ему требуется
новый стенографист. Лу - это личность. Он здесь всех очаровал. Сам старый
газетчик, он, наверно, там и приобрел это умение обходиться со всеми с
такой легкостью. Просто чтобы провентилировать его настроение, я рассказал
ему о вас. Нет, я вовсе не хотел вас к чему-либо обязывать - просто
сказал, о чем мы с вами говорили, о том, что вы присматриваетесь. И
угадайте, что сказал Лу?


- Когда завтра ты вернешься из больницы домой, - говорил по телефону
жене Дэвид Поттер, - ты вернешься к состоятельному гражданину,
заколачивающему по сто десять долларов в неделю, подумай - _каждую
неделю_! Я только что получил нагрудный знак и прошел медицинский осмотр.
- О? - отозвалась удивленная Нэн. - Это произошло ужасно быстро, не так
ли? Я не думала, что ты бросишься в это с места в карьер.
- Через год мне будет тридцать, Нэн.
- Ну и что?
- Это слишком много, чтобы начинать карьеру в промышленности. Тут есть
ребята в моем возрасте, проработавшие уже по десять лет. Здесь суровая
конкуренция, а через год она будет еще страшнее. И кто знает, будет ли
Джейсон через год еще интересоваться газетой? - Эд Джейсон был помощник
Дэвида, недавно окончивший колледж, и его отец собирался приобрести для
него газету. - И это место в отделе рекламы через год будет занято, Нэн.
Нет, переходить надо теперь - сегодня.
Нэн вздохнула.
- Наверное. Но это непохоже на тебя. Для некоторых заводы - прекрасное
место: они процветают в этой среде. Но ты всегда был таким независимым...
И ты любишь свою газету.
- Люблю, - сказал Дэвид, - и мне до слез жаль расставаться с ней. Но
теперь это ненадежно - детям нужно дать образование и все прочее.
- Но, милый, - возразила Нэн, - газета приносит деньги.
- Она может лопнуть вот так, - отозвался Дэвид, прищелкнув пальцами. -
Может появиться ежедневная со вкладышем "Новости Дорсета", и тогда... А
что будет через десять лет?
- А что будет через десять лет на заводах? Что вообще будет через
десять лет где бы то ни было?
- Я охотнее поручусь, что заводы останутся на месте. Я не имею права
больше рисковать, Нэн, теперь, когда на мне лежит ответственность за
большую семью.
- Дорогой, семья не будет счастливой, если ты не сможешь заниматься,
чем хочешь. Я все же хотела бы, чтобы ты дождался, пока маленькие и я
будем дома и ты к ним чуть-чуть попривыкнешь. Я чувствую, что тебя
вынуждает к этому страх.
- Да нет же, нет, Нэн. Поцелуй за меня покрепче маленьких. Мне пора
идти представляться моему новому начальнику.


Дэвид прицепил нагрудный знак к лацкану пиджака, вышел из больничного
корпуса и ступил на раскаленный асфальт заводской территории, огражденной
от внешнего мира колючей проволокой. Из обступивших его цехов доносился
глухой, монотонный грохот. От места, где он стоял, веером расходились
четыре запруженные, уходящие в бесконечность улицы.
Он обратился к одному из прохожих, спешившему не так отчаянно, как
другие:
- Не подскажете ля вы мне, как найти корпус тридцать один, кабинет
мистера Флэммера?
Человек, которого он остановил, был стар; в глазах его светились
радостные огоньки. Казалось, старик испытывал от лязга, удушливых запахов
и нервной подвижности, царившей на территории, не меньшее наслаждение, чем
Дэвид от ясного парижского апреля. Он покосился сначала на нагрудный знак
Дэвида, затем на его лицо.
- Только приступаете, так ведь?
- Да, сэр. Мой первый день.
- Что вы об этом знаете? - Старик с немым удивлением покачал головой и
подмигнул. - Только приступаете... Корпус тридцать один? Ну, сэр, когда я
впервые вышел на работу в 1899-м, корпус тридцать один был виден отсюда;
между нами и им лежала только грязь, сплошные болота грязи. А теперь все
застроено. Видите вон ту цистерну, за четверть мили отсюда? За ней
начинается Семнадцатая авеню, вы проходите его почти до конца, затем
переходите линию и... Только приступаете, а? Я ветеран. Пятьдесят лет на
заводах, да, сэр, - заявил он с гордостью и повел Дэвида по нескончаемым
проездам и авеню, через железнодорожные линии, по рельсам и туннелям,
сквозь цехи, переполненные плюющими, хныкающими, скулящими, рычащими
машинами, коридорами с зелеными стенами и черными рядами нумерованных
дверей.
- Больше уже никто не может похвастать пятидесятилетним стажем, - с
сожалением говорил старик. - В наши дни нельзя выходить на работу, пока
тебе не исполнилось восемнадцать, а когда тебе стукнет шестьдесят пять,
приходится уходить на пенсию.
Старик указал на дверь.
- Вот кабинет Флэммера. Не открывай рта, пока не разберешься, кто есть
кто и что они думают. Желаю удачи!
Лу Флэммер оказался низкорослым толстым человеком чуть старше тридцати.
Он лучезарно улыбнулся Дэвиду.
- Чем могу быть полезен?
- Я Дэвид Поттер, мистер Флэммер.
Рождественская благость Флэммера моментально поблекла. Он откинулся
назад, водрузил ноги на стол и засунул сигару, которую до этого прятал в
кулаке, в свой огромный рот.
- Черт, я подумал, что вы шеф бойскаутов. - Он бросил взгляд на
настольные часы, вмонтированные в миниатюру новейшей автоматической
посудомойки с фирменным знаком компании. - Сегодня у бойскаутов экскурсия
на заводы. Должны были подойти сюда пятнадцать минут назад. Я должен
рассказать им о движении бойскаутов и промышленности. Пятьдесят шесть
процентов служащих федерального аппарата в детстве были бойскаутами.
Дэвид засмеялся, но тотчас обнаружил, что смеется он один, и замолчал.
- Внушительная цифра, - сказал он.
- Поистине, - назидательно заключил Флэммер. - Кое-что значит и для
бойскаутов, и для промышленности. Теперь, прежде чем показать вам ваше
рабочее место, я должен объяснить систему нормировочных сводок. Диллинг
говорил вам об этом?
- Что-то не припомню. Сразу такая уйма информации...
- Ну в этом нет ничего трудного, - сказал Флэммер. - Каждые шесть
месяцев на вас составляется нормировочная сводка для того, чтобы мы, да и
вы сами, могли получить представление о достигнутом вами прогрессе. Три
человека, имеющих непосредственное отношение к вашей работе, независимо
друг от друга дают оценку вашей производственной деятельности; затем все
данные суммируются в одну сводку - с копиями для вас, меня и отдела по
найму и оригиналом для директора по рекламе и информации. Это в высшей
степени полезно для всех, прежде всего для вас, если вы сумеете взглянуть
на это правильно. - Он помахал нормировочной сводкой перед носом Дэвида. -
Видите? Графы для внешнего вида, лояльности, исполнительности, инициативы
и далее в таком роде. Вы тоже будете составлять нормировочные сводки на
других сотрудников. Замечу, что дающий оценку остается анонимным.
- Понимаю. - Дэвид почувствовал, что краснеет от возмущения. Он пытался
побороть это ощущение, внушая себе, что его реакция не более чем реакция
отставшего от жизни провинциала и что ему следует научиться мыслить в
категориях больших, эффективных рабочих групп.
- Теперь относительно оплаты, Поттер, - продолжал Флэммер, - с вашей
стороны будет совершенно бессмысленно приходить ко мне и просить о
повышении. Это делается на основе нормировочных сводок и кривой заработной
платы. - Он порылся в ящиках и извлек оттуда график, который и разложил на
столе. - Вам сколько лет?
- Двадцать девять, - ответил Дэвид, стремясь разглядеть размеры
заработной платы, указанные на краю графика.
Флэммер заметил это и намеренно прикрыл эту сторону рукой.
- Угу. - Помусолив конец карандаша, он вывел на графике маленькое "х"
по соседству с кривой. - Вот вы где.
Дэвид всмотрелся в отметку и затем проследовал взглядом по кривой,
через маленькие бугорки, покатые склоны, вдоль пустынных плато, пока она
внезапно не прервалась у черты, обозначавшей предельный возраст шестьдесят
пять лет. График не предусматривал нерешенных вопросов и был глух к
апелляциям. Дэвид оторвал от него взгляд и обратился к человеку, с которым
ему предстояло иметь дело.
- Мистер Флэммер, вы ведь когда-то издавали еженедельную газету?
Флэммер рассмеялся.
- В дни моей наивной молодости, Поттер, я был идеалистом: я печатал
объявления, собирал сплетни, готовил набор и писал передовицы, которые
должны были спасти мир - ни больше ни меньше, черт побери!
Дэвид понимающе улыбнулся.
Задребезжал телефон.
- Да? - спросил Флэммер чарующе мягким голосом. - Да. Вы шутите? Где? В
самом деле - это не утка? Ну хорошо, хорошо. Боже мой! И в самый
неподходящий момент. У меня здесь никого нет, а я не могу отлучиться из-за
этих чертовых бойскаутов. - Он положил трубку. - Поттер - вот ваше первое
задание. По территории бродит олень!
- Олень?!
- Не знаю, как он сюда забрался, но он на территории. Сейчас его
окружили около металлургической лаборатории. - Он встал и забарабанил
пальцами по столу. - Убийство! Эта история облетит всю страну, Поттер.
Учтите фактор человеческого интереса! Первые полосы! И как на грех именно
сегодня Элу Тэппину приспичило ехать на Аштамбульские заводы - снимать
новый вискозиметр, который там собрали. Ну ладно, я вызову фотографа из
города, и он найдет вас у металлургической лаборатории. Вы собираете факты
и следите, чтобы он сделал соответствующие снимки - о'кэй?
Он вывел Дэвида в холл.
- Возвращайтесь тем же путем, что пришли, только у цеха фрикционных
двигателей свернете не направо, а налево, пройдете через корпус
гидротехники, затем сядете на одиннадцатый автобус, и он доставит вас
прямо на место. Когда соберете факты и снимки, мы представим их на
одобрение юридическому отделу, службе безопасности компании, директору по
рекламе и информации - и в типографию. Берите ноги в руки. Олень не на
складе - он не станет вас дожидаться.
Еще не до конца опомнившись, Дэвид прошмыгнул через холл, выскочил
наружу и двинулся в путь, с трудом продираясь в густом встречном потоке.
Он шел и шел, а в его голове сталкивалось, отскакивало, клубилось:
Флэммер, корпус 31; олень, металлургическая лаборатория; фотограф Эл
Тэппин. Нет. Эл Тэппин в Аштамбуле. Городской фотограф Флэнни. Нет.
Мак-Кэммер. Нет, Мак-Кэммер - новый начальник. Пятьдесят шесть процентов
скаутов. Олень у лаборатории вискозиметров. Нет. Вискозиметр в Аштамбуле.
Позвонить новому начальнику Дэннеру и получить точные указания.
Трехнедельный отпуск после пятнадцати лет работы. Новый начальник не
Дэннер. Как бы то ни было, новый начальник в корпусе 319. Нет. Фэннер в
корпусе 39981893319.
С трудом выбравшись из тупика, он остановил какого-то прохожего и
спросил, не слышал ли тот об олене, пробравшемся на территорию заводов.
Человек покачал головой и странно посмотрел на Дэвида.
- Мне сказали, что он рядом с лабораторией, - пояснил Дэвид более
спокойным тоном.
- Рядом с какой лабораторией? - спросил человек.
- Вот этого я точно не знаю, - ответил Дэвид. - Их здесь несколько?
- Лаборатория испытания материалов? Красителей? Изоляции? Химическая? -
подсказывал человек.
- Нет, ни с одной из тех, что вы назвали, - сказал Дэвид.
- Ну я мог бы весь день перечислять лаборатории и не назвать ту, что вы
ищете. Извините, мне надо бежать. Вы случайно не знаете, в каком корпусе
помещается дифференциальный анализатор?
- Простите, не знаю, - сказал Дэвид.
Он остановил еще нескольких прохожих, и никто из них никогда не слышал
об олене. Мощный поток идущих увлекал Дэвида то вправо, то влево, относил
назад, выбрасывал, втягивал обратно, цель его лихорадочного движения все
больше и больше затуманивалась в его мозгу, замещаясь механическим
рефлексом самосохранения.
Наугад выбрав какое-то здание, он зашел внутрь на мгновенье передохнуть
от изнуряющего летнего зноя и был тотчас же оглушен лязгом и скрежетом
железных пластин, принимавших самые невероятные очертания под ударами
гигантских молотов, таинственно опускавшихся откуда-то сверху, из дыма,
пыли и копоти. У двери на деревянной скамье сидел волосатый, атлетического
сложения человек, наблюдая за тем, как подъемный кран переворачивает в
воздухе тяжелую стальную решетку.
Подойдя к нему вплотную, Дэвид постучал по плечу:
- Тут где-нибудь есть телефон?
Рабочий кивнул. Приложив сложенные ладони к уху Дэвида, он прокричал:
- Вверх по... и сквозь... - Громыхнул опустившийся молот. - Затем
налево и идите до... - Кран над головой сбросил груду стальных пластин. -
...будет прямо перед вами. Упретесь в нее.
Со звоном в ушах Дэвид вышел на улицу и попытал счастья у другой двери.
За ней царили тишина и кондиционированный воздух. Он стоял в коридоре
возле демонстрационного зала, где несколько человек рассматривали какой-то
ящик со множеством дисков и переключателей, ярко освещенный и водруженный
на вращающейся платформе.
- Извините, мисс, - обратился он к секретарше, - откуда я могу
позвонить?
- Телефон за углом, сэр, - ответила она.
Закрывшись в телефонной будке, Дэвид открыл справочник.
- Кабинет мистера Флэммера, - отозвался женский голос.
- Пожалуйста, соедините меня с ним. Это говорит Дэвид Поттер.
- А, мистер Поттер. Мистера Флэммера сейчас нет, он где-то на
территории, но он просил вам передать, что в истории с оленем появилась
еще одна деталь. Когда его изловят, оленина будет подана на пикник в Клубе
Четверти Века.
- В Клубе Четверти Века? - машинально переспросил Дэвид.
- О, это великолепный клуб, мистер Поттер! Он учрежден для людей,
проработавших в компании не меньше двадцати пяти лет. Бесплатные напитки,
сигары, и притом самого лучшего качества. Там превосходно проводят время.


...На другой стороне улицы виднелось зеленое поле, окаймленное
невысоким кустарником. С трудом продравшись сквозь колючие кусты, Дэвид
обнаружил, что стоит на площадке для бейсбола. Он перешел ее напрямик, к
трибунам, отбрасывавшим прямоугольник прохладной тени, и уселся на траву
спиной к проволочной ограде, отделявшей территорию заводов от густого
соснового леса. В нескольких метрах от него ограду прерывали наглухо
закрытые ворота.
Дэвиду хотелось посидеть хоть несколько минут, отдышаться, собраться с
мыслями. Пожалуй, он позвонит еще раз и попросят передать Флэммеру, что
неожиданно заболел что в общем-то похоже на правду.
- Вот он! - послышался возбужденный крик с другой стороны поля. Затем
донеслись ободряющие возгласы, отдаваемые кем-то приказы, приближающийся
топот десятков ног.
Олень с изогнутыми рогами вынырнул из-под трибун, завидел сидящего
Дэвида и побежал вдоль проволочной ограды к открытому месту. На бегу он
прихрамывал, на его красновато-бурой шкуре темнели полосы сажи и
смазочного масла.
- Спокойно! Не спугните его! Стрелять только в сторону леса!
За трибунами Дэвид увидел широкий полукруг, образованный стоящими в
несколько рядов людьми, медленно смыкавшийся вокруг места, возле которого
остановился олень. В переднем ряду было с десяток полисменов компании с
опущенными пистолетами; прочие вооружились палками, камнями и лассо,
наскоро сплетенными из проволоки.
Олень ступил на траву, взбрыкнул копытом и, опустив голову, повел
ветвистыми рогами в сторону толпы.
- Не двигаться! - раздался знакомый голос.
Черный лимузин компании, пробуксовав по бейсбольной площадке,
приблизился к задним рядам. Из окна высунулась голова Лу Флэммера.
- Не стреляйте, пока мы не сфотографируем его живым! - властно
скомандовал Флэммер. Он открыл дверь лимузина и вытолкнул вперед
фотографа.
Фотограф выстрелил в воздух ослепительной вспышкой. Олень беспокойно
встрепенулся и побежал по траве в сторону Дэвида. Дэвид молниеносно скинул
с замка проволочную петлю, оттянул язычок, широко распахнул ворота. Спустя
секунду белый олений хвост прощально мелькнул среди деревьев - олень
скрылся в зеленой чаще.
Воцарившуюся глубокую тишину нарушил сначала пронзительный свисток
паровоза, потом - негромкий щелчок металлического замка. Дэвид ступил в
лес, захлопнул за собой ворота. Он не оглянулся назад.